Вся эта версия с «буптом» министров против собственного председателя не внушала политическим наблюдателям никакого доверия. Просто-напросто подобная инсценировка понадобилась Брэтиану для того, чтобы, оговорив все территориальные приращения, уклониться от формального присоединения к Антанте.
Время для решения, с точки зрения румынской олигархии, еще не пришло: русская армия откатилась назад на сотни километров; неудачей закончилась британская попытка захватить Черноморские проливы; наступление войск Антанты на Западном фронте, под Артуа, захлебнулось в крови. В 1916 г. положение изменилось.
Те обстоятельства, которые в определенные моменты заставляли царское правительство считать военное выступление Румынии желательным, отпали; русской армии удалось остановить немецкое наступление и оправиться от нанесенных ударов. Несколько улучшилось снабжение ее вооружением и боеприпасами.
Когда же войска Юго-Западного фронта под командованием А. А. Брусилова в мае-июне 1916 г. совершили свой знаменитый прорыв, в ходе которого австрийцы потеряли убитыми, ранеными и пленными до 1,5 млн человек, союзники и враги поняли, что силы русской армии не сломлены и она способна к успешным наступательным действиям широкого масштаба. В Румынии прорыв произвел громадное впечатление.
Газета «Епока» писала в те дни: «Австрийская навозная куча, которая так долго отравляла воздух, разбросана русскими штыками, войска шенбруннского старца бегут на фронте в 300 км…» Приободрились и развернули шумную агитационную кампанию сторонники вступления в войну на стороне Антанты. В правящих кругах крепло убеждение, что дальше медлить нельзя, ибо это связано с риском упустить выгодный момент.
Напротив, русское командование в 1916 г. совсем охладело к выступлению Румынии.
Начальник штаба М. В. Алексеев неоднократно предупреждал правительство, что не видит в нем смысла.
В эффективность румынской армии он не верил и полагал, что русским, помимо существующего фронта длиной в 1200 км, придется взять на себя новый.